Русский словарь латинских пословиц - vivos voco mortuos plango fulgura frango

= Vivos voco, mortuos plango, = Vivos voco, fulgura frango, = Mortuos plango, fulgura frango, = Vivos voco, = Mortuos plango, = Fulgura frango

Зову живых, оплакиваю мертвых, сокрушаю молнии.

Эпиграф к стихотворению Фридриха Шиллера "Песня о колоколе", воспроизводящий надпись на колоколе.

А. И. Герцен и Н. П. Огарев взяли начало этого выражения эпиграфом к газете " Колокол", издававшейся в вольной русской типографии в Лондоне.

Может, вам страшно?.. Ну, так переходите к нам, место есть. С народом не погибнете, народ примет вас и старого не помянет... Оставьте мертвым хоронить мертвых... Их не воскресите... Их можно только оплакивать, звать надобно живых, мы и зовем вас... Откликайтесь же есть ли в поле жив человек? Vivos voco! (А. И. Герцен, Mortuos plango.)

Еще раз повторяем воззвание Герцена, что мы зовем живых: vivos voco! (H. П. Огарев, Будущность.)

Нельзя создать любовь из ничего, из ничего только бог творит. "Отцы, не огорчайте детей своих", пишет из пламенеющего любовью сердца своего апостол. Не ради моего клиента привожу теперь эти святые слова, а для всех отцов вспоминаю их. Кто мне дал эту власть, чтоб учить отцов? Никто. Но как человек и гражданин взываю vivos voco. (Ф. М. Достоевский, Братья Карамазовы.)

Начиная "Колокол", Герцен поставил эпиграфом к нему бодрые слова: vivos voco. И первые годы борьбы под знаком этого громкого "призыва живых" силы росли, росло и ширилось движение, все крепче и увереннее становилось оно на революционный путь. Со времени польского восстания 1863 г. русское "либеральное" общество с ужасом открещивается от идеи "справедливости" во имя идеи цельности "отечества"; революционные силы раздроблены и разгромлены. "Колоколу" приходится не только "звать живых", но и "оплакивать мертвых". Vicos voco, mortuos plango является печальным эпиграфом "Колокола" во вторую половину его существования. (Р. В. Иванов-Разумник, А. И. Герцен.)

Шевченко, возвращавшийся из солдатской неволи, в Нижнем Новгороде впервые увидел "Полярную звезду": Обертка, то есть портреты первых наших апостолов-мучеников, меня так тяжело, грустно поразили, говорил он, что я до сих пор еще не могу отдохнуть от этого мрачного впечатления..." Под изображением пяти казненных великий Тарас увидел плаху и топор. Он воспринял их как символ народного отмщения. И негодующая муза его клеймит царей и даже самого бога, покровительствующего им. Герцен развернул революционную агитацию. Вскоре зазвучал его знаменитый "Колокол" со страстным эпиграфом "Vivos voco!" "Зову живых!" (Своей судьбой гордимся мы. Смена, 1975.)